О происхождении удочки
Русский писатель и страсный рыболов Сергей Тимофее¬вич Аксаков в свой книге «Записки об ужении рыбы» писал: «Какой-нибудь дикарь, бродя по берегам реки или моря для добывания себе скудной пищи или беспечного отдыха под тенью крутого берега и растущих на нем деревьев, приметил стаи рыб, плавающих около берегов, как голодные рыбы жадно хватают падающих на поверхность вод разных насе¬комых и древесные листья, и, может быть, сам бросал их в воду, сначала забавляясь только быстрыми движениями рыб. Весьма естественно должна была родиться у него мысль, что если бы в насекомое спрятать что-нибудь, похожее на крючок (из кости или крепкого дерева), и привязать его за нитку, выделанную из звериных жил или волокон растений, и что если рыба схватит и проглотит такую насадку, то крю¬чок зацепит, и рыбу можно будет вытащить на берег. Так, вероятно, родилась удочка; почти такова она и теперь в де¬ревнях у крестьянских мальчишек: загнутый крючком гвоздь без шляпки, крючок из проволоки или булавки, привязан¬ный на нитку, с камешком вместо грузила и палочкою сухо¬го дерева или камыша вместо поплавка... ведь это почти удочка дикаря».
Такая попытка Аксакова пролить свет на происхождение удочки, конечно же, наивна и далека от истины. Не от простого созерцания и не вдруг у нашего далекого предка зародилась мысль об удочке. Много поколений потребовалось
для этого.
По мнению известного русского ихтиолога О. А. Гримма, первые подобия удочек появились задолго до того, как человек научился обрабатывать камень, в «период, который можно было бы назвать деревянным, так как первым рыболовным крючком был деревянный сучок».
Как полагают ученые, прообраз удочки появился, по всей вероятности, у племен и народов, населявших северные районы Евразии. Трудно однозначно ответить, почему крючковая снасть не вошла в обиход у южных народов. Не исключается и такая версия, что водоемы в северных широтах менее богаты рыбой, чем южные. Вместе с тем у ученых есть основания полагать, что крючковая живцовая снасть ведет свое начало от такого приема, как багрение. Одним из первых это предположение высказал русский ученый Н. А. Вар-паховский: он считал, что деревянный крючок еще до того, как его додумались соединить с леской, имел долинное цевье-рукоятку.
По свидетельству Л. П. Сабанеева, русского зоолога и наруралиста, автора классического труда «Рыбы России. Жизнь и ловля (ужение) наших пресноводных рыб» (т. 1—2, 1875, 1892; новое издание, М. 1984) — еще в XIX в. рыболовы Северной и Средней России для ловли налимов пользовались старинной снастью, напоминающей упрощенный вариант жерлицы. Обычно ее выставляли на ночь, а утром осматривали. Леской служила бечевка, насадкой — мертвые рыбки или куски рыбы, сапа, мяса, куриные потроха. Крючок же в такой снасти нередко представлял собой тонкую березовую рогульку с двумя или тремя заостренными концами. Заостренные концы маскировали насадкой, а иногда их сводили вместе, чтобы после того, как рыба заглотает насадку, они распрямлялись.
В конце XIX столетия Н. А. Варпаховский — большой знаток нашей природы — занимался исследованиями рыболовства в бассейне Оби. Среди прочих снастей, которые были более или менее близки к современным, ему встретила так называемая лума, от которой веяло седой древностью. Устройство лумы предельно просто: «длинная сарга (узкая и тонкая лента из коры какого-нибудь дерева), на одном конце которой укреплен деревянный крючок, а к другому привязана деревяшка «наплав». Крючок наживляли мелкой рыбой. Ловили этой снастью преимущественно щук. Рыба заглатывала наживку вместе с крючком и до тех пор таскала поплавок-деревяшку, пока не заснет или не будет извлечена из воды ловцом».
Простейший тип крючка к луме выделывали из тальника: вырезали развилку куста, один конец делали короче и заостряли — это было жало, а второй, более длинный, конец играл роль цевья — к нему привязывали саргу. Подобной снастью под названием «дурилка» в некоторых местах пользуются до сих пор. Ставят ее, как и луму, на щуку, реже на других хищных рыб.
Соединяя несколько лум на одной веревке, жители низовьев Оби получалипаннэюх — налимий перемет. Это была уже довольно серьезная промысловая снасть.
Возможность существования примитивных деревянных удочек в древности подтверждается тем, что их аналоги сохранились до наших дней. Н. А. Варпаховский писал: «...что «лума» и «паннэюх» являются наипростейшими формами удочек, прототипом крючковой снасти, причем наживление крючков рыбой есть уже осложнение способов лова, тогда как более простым может быть признано захватывание крючком рыбы за тело».
Вероятно, когда и деревянный крючок перестал удовлетворять наших предков, придумали дополнять дерево костью. В прошлые века в Восточной Сибири ловец из племени орочей брал небольшую, сантиметров 15 длиной, прочную па-
лочку, делал в ней отверстие и вставлял в нее зуб кабарги. В остальном удочка не отступала от классической формы: в ней были и леска и удилище. Догадки и предположения об эволюции удочки нашли свое подтверждение в ходе археологических раскопок, когда были обнаружены крючки из рога и кости.
После того как наши предки овладели секретами металлургии, крючок постепенно приобрел современные формы. Но крючок из железа был дорогостоящим, и его потеря во время лова являлась для древних людей непозволительной роскошью.
Догадаться о том, чем кормятся хищные рыбы, было нетрудно, так как, вскрывая пойманных рыб, люди находили в них, вернее в их желудках, мелких рыбешек. Живцов начали добывать, сплетая из гибких ветвей прибрежных зарослей прообразы современной мережи. Надо думать, что и живец, и вся «дожелезная» крючковая снасть была рассчитана только на хищную рыбу и не служила, как принято сейчас говорить, активной снастью. Хищная рыба сама засекалась на крючке. Во все времена активность «мирных» рыб всегда была больше, чем хищников, поэтому и активные способы ловли изначально были рассчитаны на них. Лишь с появлением металлических крючков произошла «переоценка ценностей»: приверженцы ужения теперь получали удовольствие от азартного клева самых различных рыб, а хищные рыбы утратили свое монопольное значение как объект к тли. Это повлекло за собой и расширение ассортимента насадок.
В этой связи Л. П. Сабанеев писал: «Рыболовы, конечно, давно заметили, что рыбы очень жадно хватают падающих в воду мух, кузнечиков, поденок и бабочек, а потому ловля поверху на насекомых практиковалась с незапамятных времен». По-видимому, именно ловля на «мушку» стала одним из первых способов активной ловли с таким неотъемлемым ее элементом, как современная подсечка. А для этого потребовалась достаточно тонкая и более изящная
снасть.
По некоторым данным, ловля на искусственную мушку возникла более 2000 лет назад. Упоминания об искусственной мушке в античной литературе очевидны. Греческий ученый Элиан Софист еще в III в. до н. э. описал искусственную мушку в своем сочинении «Животная природа». Самодельная приманка, по виду напоминающая крупную осу, предназначалась для ловли форели и называлась «гиппурус». Искусственными приманками, напоминающими разноцветных жуков, до недавнего времени пользовались жители северных широт — эскимосы.
Видимо, в глубокой древности появилась и другая искусственная приманка — блесна. В Киевской Руси рыболовные крючки, соединенные с блеснами, были не в диковинку.
Крючки, как известно, бывают двух типов: с лопаточкой и колечком. И те и другие выделывались на Руси еще до нашествия Батыя. Правда, тогда вместо слова «крючок» употреблялось другое — «уда» или ласково — «удица». Названия эти в равной мере относились как к искусственному крючку, так и ко всей снасти в целом и имели хождение в народе до самого недавнего времени. В письменных источниках русского средневековья не найти синонимов современным «удочке», «перемету», «жерлице», «дорожке» и т.п. Все эти снасти назывались одним словом «уда».
Большой вклад в дальнейшее развитие удочки внесли англичане. К середине XV в. рыболовные снасти в Англии были доведены до такого совершенства, что ужение стало считаться одновременно и наукой и искусством. «Трактат о рыбной ловле с крючком» — вероятно, одно из первых сочинений в истории рыболовной литературы, вышедшее в 1496 г. в Англии. Автором этого труда, как ни странно, была женщина — настоятельница женского монастыря Джулиана Бернерс. Она, несомненно, обладала глубокими знаниями, так как дала очень толковые подробные наставления о том, как и когда лучше выбрать ивовый или ореховый прут для изготовления удилища, как правильно его высушить и как придать ему упругость. В этой книге автором со знанием дела были описаны методы изготовления лесок, крючков, грузил, поплавков и искусственных мушек. Примечательны заключительные слова Джулианы Бернерс: она требовала от удильщиков не жадничать и заботиться о том, чтобы «прокормить объект своего промысла, а не разрушать его».
В XVI—XVIII вв. в Англии вышли в свет «Книга о рыбной ловле при помощи крючка и лески» (1590 г., автор Леонард Масколл) и «Совершенный рыболов» (1653 г., автор Айзек Уолтон).
Англичане первыми соединили удочку с катушкой. Это дало толчок дальнейшему совершенствованию как самих снастей, так и техники рыбной ловли.
Достаточно упомянуть о том, что первоначально «спиннингом» называли ловлю хищных рыб на мертвую рыбку удочкой с катушкой, и лишь позднее это название укоренилось за популярной ныне рыболовной снастью, которая отличается завидной универсальностью.
Ловля на искусственную мушку еще в XIX в. стала одним из популярных увлечений англичан, и дело доходило даже до курьезов: среди ее приверженцев разгорелась дискуссия — считать ли рыболовами тех, кто не желает пользоваться этой приманкой.
Англичане подняли престиж удочки, внесли в нее множество усовершенствований, сделав ее спортивным снарядом. Однако будет неправильным связывать расцвет ужения только с Англией: немало оригинальных способов ловли рыбы зародилось и в других странах, в первую очередь в России, где рыбу ловили, где рыбные богатства были неисчислимы. А для того, чтобы подробно осветить все, что пока известно о любительском рыболовстве в нашей стране, потребовалось бы очень много времени на сбор, сведений среди рыболовов, было бы необходимо проштудировать сотни книг и тысячи статей и заметок в газетах и журналах. Поэтому вполне естественно, что сведения о способах рыбной ловли, содержащиеся в этой книге, не могут претендовать на абсолютную полноту, а самые распространенные способы в ней указаны. И это, конечно же, заинтересует читателей, желающих подробнее познакомиться с теми или иными способами рыболовства.
Такая попытка Аксакова пролить свет на происхождение удочки, конечно же, наивна и далека от истины. Не от простого созерцания и не вдруг у нашего далекого предка зародилась мысль об удочке. Много поколений потребовалось
для этого.
По мнению известного русского ихтиолога О. А. Гримма, первые подобия удочек появились задолго до того, как человек научился обрабатывать камень, в «период, который можно было бы назвать деревянным, так как первым рыболовным крючком был деревянный сучок».
Как полагают ученые, прообраз удочки появился, по всей вероятности, у племен и народов, населявших северные районы Евразии. Трудно однозначно ответить, почему крючковая снасть не вошла в обиход у южных народов. Не исключается и такая версия, что водоемы в северных широтах менее богаты рыбой, чем южные. Вместе с тем у ученых есть основания полагать, что крючковая живцовая снасть ведет свое начало от такого приема, как багрение. Одним из первых это предположение высказал русский ученый Н. А. Вар-паховский: он считал, что деревянный крючок еще до того, как его додумались соединить с леской, имел долинное цевье-рукоятку.
По свидетельству Л. П. Сабанеева, русского зоолога и наруралиста, автора классического труда «Рыбы России. Жизнь и ловля (ужение) наших пресноводных рыб» (т. 1—2, 1875, 1892; новое издание, М. 1984) — еще в XIX в. рыболовы Северной и Средней России для ловли налимов пользовались старинной снастью, напоминающей упрощенный вариант жерлицы. Обычно ее выставляли на ночь, а утром осматривали. Леской служила бечевка, насадкой — мертвые рыбки или куски рыбы, сапа, мяса, куриные потроха. Крючок же в такой снасти нередко представлял собой тонкую березовую рогульку с двумя или тремя заостренными концами. Заостренные концы маскировали насадкой, а иногда их сводили вместе, чтобы после того, как рыба заглотает насадку, они распрямлялись.
В конце XIX столетия Н. А. Варпаховский — большой знаток нашей природы — занимался исследованиями рыболовства в бассейне Оби. Среди прочих снастей, которые были более или менее близки к современным, ему встретила так называемая лума, от которой веяло седой древностью. Устройство лумы предельно просто: «длинная сарга (узкая и тонкая лента из коры какого-нибудь дерева), на одном конце которой укреплен деревянный крючок, а к другому привязана деревяшка «наплав». Крючок наживляли мелкой рыбой. Ловили этой снастью преимущественно щук. Рыба заглатывала наживку вместе с крючком и до тех пор таскала поплавок-деревяшку, пока не заснет или не будет извлечена из воды ловцом».
Простейший тип крючка к луме выделывали из тальника: вырезали развилку куста, один конец делали короче и заостряли — это было жало, а второй, более длинный, конец играл роль цевья — к нему привязывали саргу. Подобной снастью под названием «дурилка» в некоторых местах пользуются до сих пор. Ставят ее, как и луму, на щуку, реже на других хищных рыб.
Соединяя несколько лум на одной веревке, жители низовьев Оби получалипаннэюх — налимий перемет. Это была уже довольно серьезная промысловая снасть.
Возможность существования примитивных деревянных удочек в древности подтверждается тем, что их аналоги сохранились до наших дней. Н. А. Варпаховский писал: «...что «лума» и «паннэюх» являются наипростейшими формами удочек, прототипом крючковой снасти, причем наживление крючков рыбой есть уже осложнение способов лова, тогда как более простым может быть признано захватывание крючком рыбы за тело».
Вероятно, когда и деревянный крючок перестал удовлетворять наших предков, придумали дополнять дерево костью. В прошлые века в Восточной Сибири ловец из племени орочей брал небольшую, сантиметров 15 длиной, прочную па-
лочку, делал в ней отверстие и вставлял в нее зуб кабарги. В остальном удочка не отступала от классической формы: в ней были и леска и удилище. Догадки и предположения об эволюции удочки нашли свое подтверждение в ходе археологических раскопок, когда были обнаружены крючки из рога и кости.
После того как наши предки овладели секретами металлургии, крючок постепенно приобрел современные формы. Но крючок из железа был дорогостоящим, и его потеря во время лова являлась для древних людей непозволительной роскошью.
Догадаться о том, чем кормятся хищные рыбы, было нетрудно, так как, вскрывая пойманных рыб, люди находили в них, вернее в их желудках, мелких рыбешек. Живцов начали добывать, сплетая из гибких ветвей прибрежных зарослей прообразы современной мережи. Надо думать, что и живец, и вся «дожелезная» крючковая снасть была рассчитана только на хищную рыбу и не служила, как принято сейчас говорить, активной снастью. Хищная рыба сама засекалась на крючке. Во все времена активность «мирных» рыб всегда была больше, чем хищников, поэтому и активные способы ловли изначально были рассчитаны на них. Лишь с появлением металлических крючков произошла «переоценка ценностей»: приверженцы ужения теперь получали удовольствие от азартного клева самых различных рыб, а хищные рыбы утратили свое монопольное значение как объект к тли. Это повлекло за собой и расширение ассортимента насадок.
В этой связи Л. П. Сабанеев писал: «Рыболовы, конечно, давно заметили, что рыбы очень жадно хватают падающих в воду мух, кузнечиков, поденок и бабочек, а потому ловля поверху на насекомых практиковалась с незапамятных времен». По-видимому, именно ловля на «мушку» стала одним из первых способов активной ловли с таким неотъемлемым ее элементом, как современная подсечка. А для этого потребовалась достаточно тонкая и более изящная
снасть.
По некоторым данным, ловля на искусственную мушку возникла более 2000 лет назад. Упоминания об искусственной мушке в античной литературе очевидны. Греческий ученый Элиан Софист еще в III в. до н. э. описал искусственную мушку в своем сочинении «Животная природа». Самодельная приманка, по виду напоминающая крупную осу, предназначалась для ловли форели и называлась «гиппурус». Искусственными приманками, напоминающими разноцветных жуков, до недавнего времени пользовались жители северных широт — эскимосы.
Видимо, в глубокой древности появилась и другая искусственная приманка — блесна. В Киевской Руси рыболовные крючки, соединенные с блеснами, были не в диковинку.
Крючки, как известно, бывают двух типов: с лопаточкой и колечком. И те и другие выделывались на Руси еще до нашествия Батыя. Правда, тогда вместо слова «крючок» употреблялось другое — «уда» или ласково — «удица». Названия эти в равной мере относились как к искусственному крючку, так и ко всей снасти в целом и имели хождение в народе до самого недавнего времени. В письменных источниках русского средневековья не найти синонимов современным «удочке», «перемету», «жерлице», «дорожке» и т.п. Все эти снасти назывались одним словом «уда».
Большой вклад в дальнейшее развитие удочки внесли англичане. К середине XV в. рыболовные снасти в Англии были доведены до такого совершенства, что ужение стало считаться одновременно и наукой и искусством. «Трактат о рыбной ловле с крючком» — вероятно, одно из первых сочинений в истории рыболовной литературы, вышедшее в 1496 г. в Англии. Автором этого труда, как ни странно, была женщина — настоятельница женского монастыря Джулиана Бернерс. Она, несомненно, обладала глубокими знаниями, так как дала очень толковые подробные наставления о том, как и когда лучше выбрать ивовый или ореховый прут для изготовления удилища, как правильно его высушить и как придать ему упругость. В этой книге автором со знанием дела были описаны методы изготовления лесок, крючков, грузил, поплавков и искусственных мушек. Примечательны заключительные слова Джулианы Бернерс: она требовала от удильщиков не жадничать и заботиться о том, чтобы «прокормить объект своего промысла, а не разрушать его».
В XVI—XVIII вв. в Англии вышли в свет «Книга о рыбной ловле при помощи крючка и лески» (1590 г., автор Леонард Масколл) и «Совершенный рыболов» (1653 г., автор Айзек Уолтон).
Англичане первыми соединили удочку с катушкой. Это дало толчок дальнейшему совершенствованию как самих снастей, так и техники рыбной ловли.
Достаточно упомянуть о том, что первоначально «спиннингом» называли ловлю хищных рыб на мертвую рыбку удочкой с катушкой, и лишь позднее это название укоренилось за популярной ныне рыболовной снастью, которая отличается завидной универсальностью.
Ловля на искусственную мушку еще в XIX в. стала одним из популярных увлечений англичан, и дело доходило даже до курьезов: среди ее приверженцев разгорелась дискуссия — считать ли рыболовами тех, кто не желает пользоваться этой приманкой.
Англичане подняли престиж удочки, внесли в нее множество усовершенствований, сделав ее спортивным снарядом. Однако будет неправильным связывать расцвет ужения только с Англией: немало оригинальных способов ловли рыбы зародилось и в других странах, в первую очередь в России, где рыбу ловили, где рыбные богатства были неисчислимы. А для того, чтобы подробно осветить все, что пока известно о любительском рыболовстве в нашей стране, потребовалось бы очень много времени на сбор, сведений среди рыболовов, было бы необходимо проштудировать сотни книг и тысячи статей и заметок в газетах и журналах. Поэтому вполне естественно, что сведения о способах рыбной ловли, содержащиеся в этой книге, не могут претендовать на абсолютную полноту, а самые распространенные способы в ней указаны. И это, конечно же, заинтересует читателей, желающих подробнее познакомиться с теми или иными способами рыболовства.
